ЭЙДАН ЛОНЕРГАН ИЩЕТ ГЕСТИЮ ДЖОНС

ИНФОРМАЦИЯ О ПЕРСОНАЖЕ

о.1 ИМЯ И ФАМИЛИЯ
Гестия Джонс | Hestia Jones

о.2 ВНЕШНОСТЬ
Канон диктует тёмные волосы, моё видение немного сужает спектр:
Роуз Бирн, или Мишель Докери, может быть, Бриджет Реган, вероятно, Эванджелин Лилли, ну, возможно, Анна Фрайл. Вы можете предложить свой вариант, исходя из образа, который наверняка после этого списка стал примерно ясен.

о.3 ВОЗРАСТ
33 - 35
Пожалуйста, мне не хотелось бы большой разницы в возрасте, ведь общаться мы начали ещё в школе, а в те времена каждый год значил очень много. В идеале Гестии тридцать пять.

о.4 КРАТКАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Здесь кто-то уже писал, что Гестия окончила Гриффиндор, но я вижу её в Рейвенкло и буду рад, если Вы со мной согласитесь. Она умна, проницательна и весьма сдержана в проявлении эмоций, но в сердце её горит яркое пламя: Гестия из тех, кто до конца сражается за свои идеалы. Из-за своей сдержанности и немногословности она может показаться сухой и даже чёрствой, но стоит узнать её поближе, и это впечатление померкнет непременно. Если вы увидели, как Гестия целеустремлённо летит к воротам соперников, прижимая к груди квоффл, или как она сражается на дуэли заклинаний, как с жаром отстаивает точку зрения в споре, как радуется победам своих друзей, вы никогда не вспомните о том, что она казалась вам скучной и слишком строгой когда-то. Гестию не назовёшь душой компании, она не любит привлекать много внимания и не старается сделаться его центром, но её отсутствие в привычном кругу всегда замечали, ведь именно она всегда старалась создать уютную и комфортную атмосферу для всех, ненавязчиво подсовывая тёплый плед тому, кто зябко потирает плечи и кружку какао тому, кто с тоской смотрит в окно. Друзей у Гестии никогда не было много, но отношения со всеми она бережно пронесла сквозь годы, никогда не забывая о родных людях и всегда находя время для того, чтобы встретиться и побыть с ними рядом.
Говорит она мало, но, узнав Гестию поближе, непременно понимаешь, что её молчание разнооттеночно, оно имеет свой вкус и свой запах. Посмотрев в глаза и взяв за руку, она может сказать больше, чем многие люди, сотрясающие воздух разговорами добрых полчаса. Она любит тишину, в её личной коллекции целый букет тишины: тишина библиотек с беззвучным танцем пылинок в солнечном луче, ползущем по стеллажу; тишина леса, сотканная из шелестов, шорохов, невесомых шагов; тишина моря, разбивающаяся в пыль с набежавшей волной, чтобы перемешаться с песком и ракушками и ускользнуть в глубину; тишина неба, затерявшаяся в россыпи звёзд; тишина сочельника, мерцающая огоньками пушистой ели. Гестия любит зиму - может быть потому, что она родилась зимой. Гестия любит море - может быть, потому, что выросла на его берегу.
Всё остальное Вы узнаете о ней сами, стоит лишь присмотреться. Я уверен, что Гестия - настоящая шкатулка сокровищ, перебирать которые можно дни напролёт, любуясь неожиданными сочетаниями и переливами света. Я добавлю ещё всего лишь несколько фактов:
❖ Гестия - член Ордена Феникса. Она готова сражаться на его стороне до конца.
❖ Гестия работает в Министерстве Магии стирателем памяти. А может быть, в портальном управлении. Или заведует каминной сетью. А что, если её место - в аврорате? Это лучше знаете Вы.
❖ Она очень хороша в заклинаниях и прекрасно владеет боевой магией.
❖ Хорошо готовит.
❖ Много читает.
❖ Знает как минимум один иностранный язык.

о.5 ВАШИ ОТНОШЕНИЯ

вместо эпиграфа

небо становится парусом в серебре
мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
начинает темнеть.
неблагая осень, листвы черненая медь,
изморозь на коре.

говорят, что те, кто всегда один, -
им судьба уходить в Самайн,
горек хлеб и едок осенний дым,
холодны неубранные дома.

говорят, раскрывается небо - и к ним
спускаются кони,
и наступает зима,
быть им вечными всадниками, лететь по дорогам пустым,
не гляди в глаза, коль не хочешь сойти с ума.

мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
нерожденный костер начинает гореть,
поднимается высоко в облака,
начинается ветер, дорога листвы легка,
неблагая осень, встречай меня-дурака.

(мы сидим на высокой горе - и не надо слов о любви,
просто переживи эту зиму,
пожалуйста, переживи)

просто тем, кто всегда один, - судьба уходить,
растворяться в вечной охоте,
просто это не лечится - это дыра в груди,
саднящая на закате и на восходе.

это черный Самайн проступает в полете листвы,
в запахе порыжевшей травы,
в карканье черных птиц.
Рассыпаются в небе первые звезды - как мелкий рис,
тем, кто всегда один, - уходить,
ожидает тьма,
здравствуй, вечная охота, здравствуй Самайн,
здравствуй, осень моя неблагая, нож на бедре,
и насквозь проходит октябрь, и касанья его свежи.

(мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
я люблю тебя, но
не держи меня,
не держи).

- Лемерт.

Как я уже сказал, мы начали общаться в школе. Ты всегда была хороша в заклинаниях, именно они стали нашей первой точкой соприкосновения. Потом - квиддич, лиература, море, вкусная еда, - мы как будто листали две разные книги, страницы которых то и дело совпадали до буквы. Друзьям оставалось лишь удивляться: как мы, такие разные, можем так хорошо общаться, даже дружить, как можем мы - с виду противоположности - считать себя братом и сестрой по духу.
Но потом, когда отшумел наш странно-печальный выпускной, больше похожий на бурю в лесу, когда окончилась обрывком недосказанной истории Первая Магическая Война, ты устроилась стажёром в Министерство Магии, а я искал свой путь - до тех пор, пока не увидел, что ведёт он в море, которое оба мы так любили. Из моря я писал тебе редко - а может быть, даже вовсе не писал, - да и от тебя прилетело лишь несколько весточек, наверное, потому, что ты не знала, куда отправить сову. Может быть, ты была замужем - может быть, нет, может быть, ты меняла места работы, путешествовала, может быть, написала книгу? Вернувшись и встретившись с тобой после долгих лет разлуки, я понял, что ничего о тебе не знаю - и что по-прежнему ты необыкновенным каким-то образом кажешься мне странным моим отражением, искажённым, идеализированным, лучшим, много лучшим, чем я сам. Именно ты помогла мне найти Орден Феникса, чтобы присоединиться к нему. Не помню точно, кажется, идея мне поселиться в Косом переулке тоже пришла сначала в твою голову. Может быть, и ты живёшь где-то поблизости?
Мы нечасто видимся - времена нынче такие. И ещё реже мы разговариваем - ты никогда не была болтушкой, а теперь и я сделался молчуном. Иногда мне кажется: мы друзья, совсем как прежде. Иногда даже чудится: мы нечто большее. Но чаще я отчётливо чувствую пропасть, что легла между нами. Пропасть, которую не перелететь и не переплыть.
И если однажды я вдруг обнаружу себя на пороге нового мира, осиянного новым солнцем - кто знает, куда ляжет моя дорога? Я уйду, может быть, как всегда уходил. А может быть, ты укажешь мне иной путь.
Но сейчас будущее укрыто зловещей мглой. Война сгустилась над нами тяжёлыми тучами, Гестия, грядёт страшный шторм, и мне не известно, что нас ждёт, но, пожалуйста, переживи последний бой. Я не знаю, выживу ли я, но ты - останься в живых, обязательно.

о.6 ДОПОЛНИТЕЛЬНО

моя анкета - чтоб Вам ясно было, с кем придётся иметь дело

AEDÁN ✦ SÉARLAS ✦ LONERGAN

I'd rather laugh with the sinners than cry with the saints
the sinners are much more fun.
- Billy Joel

ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ, ЧТО ЗАМЫШЛЯЮ ТОЛЬКО ШАЛОСТЬ.

t h e   s t o r y   s t a r t s   h e r e

o.1 ФАМИЛИЯ И ИМЯ
Aedan Searlas Lonergan | Эйдан Шерлас Лонерган
Эйдан, но чаще всё же Лонерган, а также Джонси, Барсук, Шпала, Жираф и ворох других прозвищ разной степени живучести и прилипчивости.
Особого внимания заслуживает прозвище, полученное им на двоих с главным товарищем в бедах и радостях - бедах чаще чужих, пустяшных, конечно, радостях - непременно общих, и часто на почве этих самых бед, - Данте Янгом: Сорвиголова (Daredevil). Дьяволёнком в этой паре считался Эйдан, - нельзя сказать, что по праву, но ему сия позиция всегда была по душе.

o.2 ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ
35 лет;
4 декабря 1962 года.

o.3 СТАТУС
Окончил Хогвартс, факультет Хаффлпафф, в 1980 году.
Бывший кок на торговом магическом паруснике "Лорелея";
в настоящее время - разнорабочий в Косом переулке (таскает тяжести, истребляет докси, гоняет боггартов, чинит крыши и в общем делает всё, что захотите, за умеренную плату), периодически бывает вызван и в Лютный. Анонимный автор рубрики бытовых чар в "Проблемах Чароведения" (пишет под псевдонимом Феррет Сисайд).
Абсолютно и безоговорочно лоялен Ордену Феникса, однако не блистает репутацией бравого защитника добра - люди, окружающие его ежедневно, скорее полагают его нейтральным до мозга костей неудачником, забулдыгой и раздолбаем. Эйдан старательно поддерживает имидж.

o.4 ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА
Ясень, волос единорога, 13 дюймов, хлёсткая. Рукоять резная, ребристая, рабочая поверхность абсолютно гладкая.

о.5 АРТЕФАКТЫ
Метла - гриндилоу знает, какой модели. Лейбл на древке затёрся, а сам Эйдан никогда не придавал значения мётельным брендам. Летает - и зашибись.
Саквояж, лицензированно заколдованный на невидимое расширение, - достался в наследство от отца.
Фляжка виски.
По легенде, фляжка обладает свойством сохранять неизменными свойства любой жидкости, в неё налитой, в течение любого количества времени, но случая проверить не было, так как виски во фляжке обновляется Эйданом регулярно.

о.6 ЖИВОТНОЕ
Даже самый непритязательный и аскетичный зверь сбежал бы от Лонергана не позднее, чем через месяц совместного проживания.

— А ВДРУГ Я ПОПАДУ В ДУРАЦКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ?
— ТЕБЕ НЕ НУЖНО ЭТОГО БОЯТЬСЯ, ЭТО У ТЕБЯ В КРОВИ.
y o u r   h i s t o r y   i s   y o u r   s o u l

o.1 ЧИСТОТА КРОВИ
Полукровный

о.2 МЕСТО РОЖДЕНИЯ

Ирландия, Адэр Мэнор.

о.3 РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ

Шерлас Гай Лонерган - отец, аврор, погиб во время одной из операций аврората, когда Эйдану было девять лет;
Гвендолин Марлен Лонерган, в девичестве МакКинли - мать, содержит отель, занимающий большую часть родового замка Лонерганов, Адэр Мэнор;
Фиона Гвендолин Браун, в девичестве Лонерган - младшая сестра (средняя), домохозяйка, живёт в Лондоне с мужем и двумя детьми;
Сирша Скай Лонерган - младшая сестра (младшая), медсестра в госпитале св.Мунго;
Данте Янг - названый брат - друг, связь с которым не менее прочна, чем кровные связи;
всю семью Янгов Эйдан также считает своими родственниками и готов поддержать их в любой ситуации.

о.4 БИОГРАФИЯ
Серый камень кладки Адэр Мэнор, серебристый в летнем дожде, графитный в зимние вечера, фиолетовый в закатном свете, никогда не казался холодным, он всегда обещал тепло. Он хранил его внутри - тепло рождественского очага, тепло камина в гостиной, тепло стёганого одеяла, керамической кружки какао, тепло отцовского взгляда, тепло материнских рук. Даже в августовском знойном мареве он, обещавший прохладу в тенистых переплетениях красного плюща, оставался тёплым, и тепло его не отталкивало.
Всё здесь было совершенно сказочным, всё дышало волшебством, которым пронизан был замок и пронизаны были его окрестности от корней вековых дубов до шпилей самой высокой башни. Для детей четы Лонерган магия не была чем-то незнакомым, но оставалась всегда удивительна: родители считали важным сохранить чувство новизны мира в сердцах детей и научить их ценить дар, доставшийся им с рождения - дар, которого большинство людей лишено, и не по своей вине.
Говорят, есть дети, которые боятся взрослеть, есть те, кто торопится, а ещё бывает, что детство заканчивается неожиданно, мгновенно, и тебя никто не спрашивает, как ты к этому относишься. Так случилось с Эйданом в ту грозовую ночь, когда вместо отца в их дверь постучал человек в тёмном плаще. Этот образ навсегда остался с младшим Лонерганом: тёмный силуэт в дверном проёме, с одеяния которого падают холодные капли, - вот облик, что принимает боггарт при встрече с ним как олицетворение вестника, принесшего самую страшную новость.
Эйдану пришлось повзрослеть в одночасье, в тот миг, когда он осознал, что остался единственным мужчиной в семье, что на плечи его легла большая ответственность и что права плакать на плече мамы у него больше нет и не будет - теперь он должен был утешать, помогать, насколько это было в его силах, и учиться. Он очень старался: колдовать до поступления в школу ему было запрещено, да и палочки своей ещё не было, так что Эйдан целеустремлённо осваивал ручной труд, избавляя мать от основных хлопот по хозяйству, которых в огромном замке было предостаточно.
Лишившись мужа, Гвендолин не опустила рук, не расклеилась, не собиралась сдаваться: точно вся духовная сила Шерласа перешла к ней, вдова Лонерган уверенно взялась за переустройство быта, начав с самого ценного материального имущества, что оставил ей муж. Оставив под нужды семьи совсем небольшую часть Адэр Мэнора и скрыв её от глаз маглов, Гвен превратила замок в отель, который через несколько лет упорного труда начал приносить стабильный доход, которого хватало на то, чтобы содержать замок и территорию поместья в порядке и себя не ущемлять. Лонерганы никогда не жили на широкую ногу, не стремились к роскоши, как это принято у многих чистокровных аристократов: это было просто не принято в их семье. Чистокровными они никогда не были: то и дело в роду появлялись маглорождённые и полукровки, закрывающие фамилии дорогу в чудесный список, куда Лонерганы и не горели желанием попасть. Быт семьи Эйдана был прост при жизни его отца и остался таким после его смерти.
Детям никогда не запрещалось играть и дружить с ребятишками-маглами из деревеньки Адэр, которой дал название их замок. Один из деревенских мальчишек стал однажды для Эйдана не просто другом - почти что братом, - но, впрочем, стоит отметить, что маглом он не был, и это стало ясно мгновенно, в день их знакомства на заднем дворе спрятанной от маглов части замка, куда Данте Янг забрёл по случайности, даже не заметив ограждающих заклинаний.
Ровесники, впервые они сели в Хогвартс-Экспресс вместе, перешучиваясь о том, что куда быстрее было бы долететь вдвоём на метле, перемахнув через море и шотландские горы. Вместе они впервые прошли под высокие своды древнего замка, вместе сели за стол Хаффлпаффа под чёрно-жёлтыми вымпелами. И все последующие годы они всё делали вместе, соревнуясь с гриффиндорцами в шалостях и шутливых выдумках, зарабатывая баллы для барсуков, на каникулах хаотично перемещаясь между деревенским домом Янгов в Адэре и Адэр Мэнором, где обоим одинаково были рады.
Поступив в Хогвартс, Эйдан был преисполнен решимости, закончив его, стать аврором, как его отец, но жизнь, преподаватели и собственная природа очень скоро поставили его перед неутешительным фактом: чтобы сдать зелья на "Превосходно" он должен умереть, возродиться, умереть ещё раз, опять возродиться и так десять раз подряд. Немногим лучше дела обстояли с травологией, как ни постыдно сие для хаффлпаффца, да и монотонные речи профессора Биннса сводили на нет желание разбираться в Истории Магии, пусть она и не была сущей необходимостью для будущего аврора. Мечты о месте в рядах поборников добра и справедливости пришлось оставить, сосредоточив всё внимание на Чарах, которые удавались младшему Лонергану отменно. Здесь всё разочарование, вся тоска и смертная скука, что наваливались на него душным одеялом - мягким, как улыбка Слагхорна, но неподъёмно тяжёлым, - в кабинете зельеварения, рассыпались в пыль, стоило сделать единственный взмах волшебной палочкой - верной, чуткой, становившейся точно продолжением его собственной руки. Здесь, если даже что-то не удавалось, это было не поводом для обиды или гнева, а наоборот, становилось стимулом для дальнейших попыток, для развития и совершенствования. Особенно Эйдан интересовался бытовой магией, в связи с неослабевающим желанием оказать матери как можно более сущесвенную помощь в её нелёгких буднях. Именно в этой области впервые проявились способности Лонергана к составлению новых заклинаний: он придумал формулу, с помощью которой можно было испечь пирог, не включая духовки, а затем -
заклинание для мгновенного взбивания сливок и чары хрустящей корочки для любых блюд. Не в меньшей степени занимала его магия боевая, и интерес этот многократно усилился, когда стало отчётливо ясно, какие тёмные свинцовые тучи сгустились над магической Британией. Пусть Лонерган был ирландцем - ирландцем до такой степени, что порой становилось удивительным, что кровь его обычного красного, а не зелёного цвета, - Британия не казалась ему чужой и далёкой, ведь здесь был Хогвартс, здесь жили многие его друзья, и, в конце концов, не так уж далеко находилась Ирландия и не была она защищена непроницаемым куполом, что оградил бы её от миазмов зла, рапространяемых Волдемортом и его шайкой татуированных ублюдков.
Вслед за гриффиндорцами Блэком и Поттером, с которым им выпало счастье заприятельствовать в Хогвартсе, Сорвиголова вступили в Орден Феникса, едва выпустившись из школы. Эйдан плохо отдавал себе отчёт в том, какая опасность угрожает им, ему кружила голову эйфория: он не имел шанса попасть в аврорат, но разгоревшаяся нешуточная война предоставила ему возможность сражаться за то, что во что верил его отец и во что, разумеется, верил он сам, как способны верить лишь те, кого шляпа отправляет за чёрно-жёлтый стол. Бесшабашность его и совершенно гриффиндорское бесстрашие мог бы усмирять и ограничивать более мягкий по натуре Янг, но и он проникся борьбой, так что положительное влияние его cводилось к той капле рассудка, что порой удерживала совершенно лишившегося царя в голове Лонергана на краю пропасти. Они вместе изобрели технику боя, использующую сильные стороны обоих: боевую магию Эйдана и виртуозные щитовые чары Данте, и эффективность её впечатляла. Но война очень скоро закончилась.
Несмотря на то, что окончание войны должно было внушать радость, рисуя в туманном доселе будущем радужные перспективы, Эйдан чувствовал себя опустошённым, обманутым. Конец был омрачён гибелью Джеймса и Лили, тёмной историей с Блэком, отправившимся в Азкабан, да и в общем верилось в этот конец слабо. Чудилось, что за финал романа жизнь пытается выдать последнюю страницу половины разорванной надвое книги. А где же вторая половина, и что ожидает их всех, когда она найдётся?
Кроме того, стоит признать, что Эйдану не хватило тех нескольких боёв, что они пережили вместе с Данте. Путь в аврорат по-прежнему был закрыт, и лишь теперь младший Лонерган осознал, что так и не озадачился выбором профессии. Будущее его по-прежнему скрывал туман. И сквозь этот туман неожиданно проступили корабельные мачты.
Капитана "Лорелеи" - классического рыжеволосого ирландца, ширина плеч которого не уступала аршинному росту, Эйдан встретил не где бы то ни было, а в музыкальном магазине Янгов «D&D». Этот во всех отношениях примечательный человек разыскивал там заплесневелый альбом своих любимых "Морских лосей", который отчаялся было найти. Но нашёл, конечно. И на радостях сделался столь словоохотлив - впоследствии выяснилось, что таким он бывал крайне редко, - что задержался в магазинчике до самого вечера, развлекая морскими байками братьев, а затем подоспевшего Лонергана, который частенько просиживал там штаны, вынося мозги Янгам рассуждениями о вариантах своего трудоустройства. Между делом капитана О'Салливана попотчевали ирландским рагу в исполнении Эйдана, который в любой свой визит в «D&D» настаивал, что, если уж он в наличии, то на крошечную кухню никого не пропустит. Вечер за закрытыми дверьми завершился распитием просоленного ольстерского огневиски и предложением Лонергану места на "Лорелее".
На другое утро Эйдан склонен был скорее поверить в то, что ему приснился излишне красочный сон, чем в то, что предложение О'Салливана и сам О'Салливан были реальны. Но Янги подтвердили, что невероятные события имели место. И Эйдан, для верности наведавшись в порт и переговорив с капитаном уже на трезвую голову, подписал контракт, суливший ему год в открытом море и неподъёмный сундук впечатлений, которые он уже с нетерпением предвкушал. Ни расставание с другом, ставшим ему ближе брата, ни разлука с матерью и сёстрами, ни неизведанное, которое, впрочем, бесстрашного Лонергана нисколько не пугало, не могли омрачить его близкого к идиотическому счастья.
Коком на борту "Лорелеи" Лонерган-младший проходил без малого десять лет, прежде чем впервые вернуться в родную Ирландию, с которой всё это время поддерживал лишь нерегулярную эпистолярную связь, в которой подспорьем служило заклинание поиска заблудившихся почтовых сов поблизости от Евразии - этих несчастных птиц Эйдан, ничтоже сумняшеся, использовал, предупреждая адресатов о том, что вестника следует накормить, обогреть и по возможности пристроить в добрые руки. Он повидал мир, как принято говорить, и кроме мира повидал немало женщин, сполна насладившись всеми прелестями краткосрочных романов во время стоянок в чужестранных портах. Один такой роман неожиданно растянулся, оставив кока "Лорелеи" на суше на без малого два года: случилась эта история в Центральной Америке и едва не закончилась браком, и закончилась бы, если б всё зависело от Эйдана. Но всё зависело от Алгомы, которая ни с того ни с сего вдруг решила сделаться жрицей трёхгранного тополя. Она вообще многое делала ни с того ни с сего, тем и привлекла падкого на внезапности Лонергана, который не впервые обжёгся на этой своей слабости.
Надо сказать, что плаванье на магических судах больше напоминает навигацию семнадцатого века, чем современное мореплавание: все нововведения на парусниках со времён пиратских шхун носят исключительно магический характер, многие из этих нововведений скорее дань романтике, веяние которой в парусах неизбежно, чем требование необходимости. "Летучий Голландец" думрстранговцев ходит под водой, а "Лорелея", к примеру, умела летать. Другая особенность магической навигации заключается в том, что, в отличие от магловских экипажей, члены команды обыкновенно взаимозаменяемы: мастер парусов сносно готовит, старпом не гнушается мытьём палубы, юнга может встать за штурвал в хорошую погоду, а кок в состоянии поставить лисель, если очень хочется пролететься. На борту "Лорелеи" команда подбиралась О'Салливаном не слишком тщательно, но с большим патриотизмом, и на девяносто девять процентов состояла из ирландцев, так что за все десять лет плавания Лонерган не только не избавился от родного акцента, но и закрепил его, если так можно выразиться, смолистым клеем специфических ирландско-морских выражений, коих понабрался от сотоварищей. Был их экипаж дружен, задирист, и скучно не было никогда.
Сойдя на берег Ирландии, Лонерган чувствовал себя не больше, не меньше - капитаном Летучего Голландца. Новости его ожидали самые разнообразные: младшая сестра окончила Гриффиндор, средняя вышла замуж и родила ему племянника, мамин отель процветал. Дориан Янг уехал учиться в Америку, а Данте женился. Разумеется, обо всём этом Эйдан урывками узнавал из писем, но вести, долетевшие на рваных крыльях сквозь просоленный ветер, непременно теряли живость и остроту, которую сообщали им живые голоса рассказчиков. Конечно, о свадьбе, о жене и о дочери ему хотелось услышать лично от Данте, как он услышал истории сестёр и матери, но тот был по-прежнему далеко, и писем от него не случалось уже давно. Эйдан подозревал - а может быть, чувствовал каким-то шестым чувством, - что в этой, не услышанной истории, есть что-то особенно личное и особенно грустное. Он никогда не умел справляться с такими ощущениями, он не знал, стоит ли писать Данте, а если стоит - то что должно прозвучать в письме, к которому он не сможет приложить свой голос, свой взгляд и свои руки - всё то, что делало его им и помогало узнавать, любить и поддерживать близких. Так и не написав, он покинул Адэр Мэнор, хороня в сердце растерянность и тоскливую зыбь, что впоследствии порой ложилась отражением на гладь штилевых пасмурных вод.
А через три года снова вернулся и на сей раз окончательно: слухи о возрождении Волдеморта долетали до сослуживцев, искажённые, нелепые, не вызывающие доверия ни у кого. Кроме Лонергана.
Он с самого начала этого конца знал, что на самом деле это не конец. Вторая половина разодранной книги нашлась, магическая Британия нуждалась в Эйдане Лонергане, пусть даже и не знала об этом сама.
И Эйдан Лонерган вернулся.
Чтобы найти Орден Феникса. Чтобы бороться за то, за что умер его отец. Чтобы не оставаться в стороне: этого он не умел никогда. Чтобы дождаться Данте, который тоже непременно вернётся и встанет в ряды сражающихся. Потому что иначе не сможет.
Он поселился в Дырявом котле и сколотил себе репутацию, подрабатывая до здесь то там в Косом переулке, не гнушаясь практически ничем, кроме того, что по его мнению дурно пахло - об этом душке, если случалось, Лонерган заявлял заказчикам без обиняков, продолжая флегматично смолить свою неизменную папироску. В глазах людей, населявших эти места, он постепенно приобрёл вид человека глубоко безразличного к политике, к господствующему строю, не имеющего никаких амбиций и целей в жизни, по сути никчёмного, но рукастого и очень сноровистого в области бытовых чар. Последних двух пунктов было достаточно для того, чтобы Эйдан не бедствовал, регулярно имея работу и для того - а это было главным - чтоб он стал тенью, которой никто не стесняется. А в присутствии теней, о судьбе которых хорошо известно многим домовым эльфам, многие представители магического снобизма позволяют себе высказывания самого смелого толка. И даже тайны иногда выбалтывают. Ведь у теней нет глаз. Нет ушей. У теней нет мозгов.
Быть тенью в тёмные времена бывает весьма полезно и выгодно.

ЧЕЛОВЕК — ЭТО НЕ СВОЙСТВО ХАРАКТЕРА,
А СДЕЛАННЫЙ ИМ ВЫБОР.
y o u   c a n n o t   l o s e   y o u r s e l f

о.1 ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ
Распределяющая Шляпа не думала и трёх секунд после того, как оказалась на голове Лонергана, прежде чем провозгласить: "Хаффлпафф!" с лёгкой нервенностью в голосе. Он истинный хаффлпаффец, но, боюсь, те, чьё воображение при этих слова нарисовало пушистого добродушного барсучка, будут при встрече с ним разочарованы.
Как и полагается хаффлпаффцу, он упрям и настойчив, ему незнакома интонация сомнения: любое высказывание Лонергана звучит как истина в последней инстанции, и мало кто догадывается о том, что на самом деле он без большого труда способен изменить позицию, если оппонент убедительно докажет свою правоту. Об этом мало кто знает, так как спорить с Лонерганом не многие решаются. Эта гибкость, впрочем, не касается основных, стержневых понятий - идеалов, которые исповедовал его отец и продолжает исповедовать Орден Феникса. Предательство этих принципов Эйдан считает непростительным. И не прощает. Он верен своим убеждениям, верен своим друзьям и родным, и ему не понадобится гриффиндорское благородство и отвага, чтобы, если потребуется, пожертвовать всем и даже жизнью ради тех, кого он любит, и того, во что он верит.
Лонерган прямолинеен, не стеснителен в высказываниях: типичная хаффлпаффская тактичность, похоже, заблудилась где-то в лабиринте его сознания и пока что не нашла пути на свет. От природы он вспыльчив и импульсивен, склонен рубить сплеча, однако отходчив и не злопамятен. Неорганизован, непоследователен, нетерпелив и множество прочих неудобных "не", в том числе невыносим. Совершенно невыносим.
Умеет быть терпеливым в серьёзных жизненных ситуациях, в повседневности же даёт о себе знать неизменное шило в том самом месте. Чрезвычайно энергичен, подвижен и непоседлив, обладает таким же быстрым интеллектом, сообразителен, находчив, смекалист. Окружающих оценивает, сравнивая с собой, и с трудом принимает чужие недостатки, которыми не обладает сам. Зато достоинства, которы он лишён, вызывают в нём большое уважение, иногда даже восхищение, - разумеется, в тех случаях, если достоинства эти являются достоинствами с его точки зрения. Нетребователен в быту, с лёгкостью может обходиться даже без самого необходимого с точки зрения многих: спать на соломе, питаться хлебом и водой, носить одну и ту же рубашку в течение пары-тройки месяцев. По возможности, впрочем, старается избегать подобных экстремальных условий, так как поесть очень любит, да и поспать порой не дурак, если позволяет время. Порядок не входит в число обстоятельств, необходимых для его комфорта, скорее наоборот: Эйдан чувствует себя как рыба в воде в хаосе, близком к первозданному, лавируя между гор хлама и стопок книг подобно хищной барракуде среди рифов.
Решителен, уверен в себе, не склонен к долгим рассуждениям, к рефлексии, действия предпочитает словам, слова - мыслям, компанию - одиночеству, людей - книгам, книги - праздному безделью. Читает, к слову, очень много, особенно любит литерауру, посвящённую чарам и даже покупает частенько "Проблемы Чароведения" (не выписывает, чтобы не вызыват подозрений и поддерживать образ узколобого невежды). Как же без этого - ведь он ведёт там анонимно рубрику бытовых чар, подписываясь Ферретом Сисайдом - морским хорьком. Благодаря обширным познаниям, не только в области чар, умеет долго говорить, складно выражать свои мысли и поддерживать разговор на любую тему. Впрочем, об этом его качестве известно немногим, так как зачастую Лонерган не утруждает себя подбором красочных эпитетов и точных определений, пользуясь лексиконом в триста слов - не считая разнообразных проклятий, которых он нахватался в море.
Не подвержен сомнениям и затянутым колебаниям, в трудной ситуации принимает решения очень быстро, даже самые сложные и важные. Ввиду этой черты склонен к поспешным выводам, которые не всегда оказываются верными. Впоследствии может изменить мнение, осознав свои ошибки. Ошибаться в целом не боится, считая, что не ошибаются только мертвецы.
Смерти, кстати, не боится тоже, и в общем не боится ничего, пока ничто ему не угрожает. В случае опасности способен собраться и направить свой страх в русло решительных действий.

о.2 ПРИВЫЧКИ

❖ Сначала говорит, потом думает.
Сначала делает, потом думает.
В общем, думает в последнюю очередь.
❖ Постоянно находится в движении: рассуждая вслух, мерит помещение шагами, во время беседы сидя - часто калякает что-то на подвернувшемся листе пергамента, на странице журнала или даже книги, так что те, кто хорошо с Эйданом знакомы, книги от него прячут подальше, еси рядом перо и назревает интересный разговор.
❖ Без малого чёртова дюжина лет в море оставила в его лексиконе внушительное количество специфических словесных конструкций, большая часть которых находится за гранью цензурной речи.
❖ Пьёт, курит, сквернословит, ничего с собой не может поделать - и пока что не собирается.
❖ Иногда завершает своё высказывание выразительным подмигиванием вкупе с широкой улыбкой. Особенно дико это выглядит, если речь идёт о серьёзных вещах и до сих пор он улыбаться и не думал.
❖ Вовремя заметив приближение человека, к общению с которым не расположен, способен очень убедительно - на зависть любому опоссуму - прикинуться спящим. Если, конечно, найдётся, куда присесть.

❖ Любит лес, его звуки: шелест листвы, хруст сучьев под ногами, пение птиц, - его запахи: сырости, прелой листвы, хвои. Любит ходить пешком, разбивать с хрустом первый ледок на осенних лужах и давить каблуком сухие листья.
❖ Ещё больше, чем лес, любит море, ветер в лицо, неповторимый запах открытого пространства, йода, соли, водорослей и рыбы, шум волн и особенные океанские закаты.
❖ В людях ценит искренность, честность, открытость и хорошее чувство юмора.
❖ Любит кислые яблоки, мятные леденцы, рыбу с картошкой и густой тёмный стаут, вообще много и постоянно ест, прерываясь лишь на сон и работу. На физической форме это, к счастью, не отражается.
❖ Испытывает детскую привязанность ко всякого рода домашней выпечке.
❖ Терпеть не может заносчивых, скрытных людей, не доверяет тем, кто мало ест и мало говорит. Не приемлет двуличия, органически не переносит ложь.
❖ Не выносит подземелья, поражён тем, как слизеринцы поголовно не двинулись умом, - подвальные апартаменты Хаффлпаффа подземельями не считает, ведь в окна там льётся солнечный свет. Не любит сумрак, недосказанность, невняность, обилие метафор и поиски смысла между строк.
❖ Видеть не может крем-супы: они вызывают у него крайне неприятные ассоциации.

❖ Амортенция для Эйдана пахнет древесной стружкой, морем и свежеиспечённым хлебом.

o.3 ЗЕРКАЛО ЕИНАЛЕЖ
Эйдан в форме аврора.

о.4 БОГГАРТ
Тёмный мужской силуэт в дверном проёме, освещаемом вспышками молний.

о.5 СПОСОБНОСТИ
❖ Глубокое интуитивное чувство чар, - теория и практика,  -  успешно практикуется в создании собственных заклинаний, замечательно владеет невербальной магией.
❖ Патронус - хорёк.
❖ Отлично готовит, в основном - простую и сытную еду, лучше всего ориентируется в ирландской национальной кухне. Умеет разделывать мясные туши, знает правила хранения продуктов, знает, как рационально и практично запастись провиантом надолго.
❖ Золотые руки: любая работа в них горит. Любит физический труд, на удивление очень многое способен сделать без помощи магии. Починить крышу, залатать прореху на одежде, посадить дерево, расчистить двор от снега, - всё это он с большим удовольствием сделает вручную, чем взмахнёт палочкой.
❖ Обладает широкими познаниями в области морской магической навигации, знает устройство корабля, может им управлять, способен поставить парус, задать курс и вычислить направление по звёздам или с помощью секстанта.
❖ Прекрасно держится на метле и метко бьёт по бладжеру. Быстро бегает, замечательно плавает, может сорок раз отжаться на одной руке (по сорок на каждой).
❖ Хорошо стреляет из ружья - научился на ферме у Янгов.
❖ Может выпить очень много и не умереть. Не опьянеть не получается.
❖ Сносно играет на губной гармошке, неплохо на гитаре и виртуозно - на нервах.

Всё, что я не упомянул - в Ваших руках. Что упомянул - тоже, но сначала предупредите меня. Я очень гибок и готов на поиск компромиссов в любом вопросе. От игрока я прежде всего жду чуткости, для меня важно найти общую волну. Мне хотелось бы, чтобы Вы увидели в Гестии что-то близкое для себя, родное, может быть, даже то, чего я не понял и не учёл. Хотелось бы, чтобы Вы показали мне, какой она может быть. Чтобы Вы знали это лучше меня.
Я буду счастлив, если Вы будете активно взаимодействовать с другими игроками, развивать сюжет игры. Я не ревнив и не требую ежедневных постов. Но не забывайте обо мне, пожалуйста.) Связь через гостевую или ЛС, там выдам контакты.

И да, the last but not the least: Гестия в данный момент в плену у Пожирателей Смерти. Так что приходите скорей - и я брошусь Вас... тебя спасать.

о.7 ВАШ ПОСТ

читать

Когда долго молчишь, молчание впитывается в самую твою кожу, въедается, точно соль, оно проникает в кровь и тянется к сердцу, делая его удары медленнее и звонче. Слова в голове съёживаются, скукоживаются, теряют вкус, фактуру, цвет, становятся плоскими и одинаковыми. Бессмысленными.
Когда долго молчишь, говорить становится всё тяжелее, фразы - короткие, резкие, - срываются с губ подобно сухим листьям или тяжёлым каплям холодного осеннего дождя. Болтуны и болтушки, проходящие, пропархивающие мимо кажутся пёстрыми птицами, их щебет ничем не отличается от шелеста ветра в кронах редких деревьев. Книги становятся интереснее людей, потом интереснее людей становится даже небо. Ты как будто зимний медведь, ушедший в долгую спячку в ожидании весны, только тело твоё не спит: ходит, смотрит, пьёт - и довольно много, - ест и работает. И ещё слушает. Но различать смысл в словах иногда так трудно, когда ты долго молчишь.
Когда долго молчишь, молчание ложится на дно твоих глаз и смотрит в лица окружающих, сверкает как будто табличка. "Иди-ка ты к мерлиновой бабушке" или "не влезай - убьёт", или просто "к дьяволу".
От природы довольно разговорчивому Эйдану молчаливая угрюмость нового образа давалась поначалу нелегко, но затем он привык, и теперь ставшая привычной шкура ему даже нравилась, казалась даже уютной со всей своей заскорузлостью. Он пропах табаком и пивом, пылью "Дырявого котла" и старой, прогорклой древесиной его лестниц, полов и скамей в общем зале.
Он думал, может быть, даже запах амортенции теперь станет другим. Никто очень давно не пытался подмешать ему амортенцию.
Войдя в знакомый зал, Эйдан обвёл его мрачным взглядом и, не приметив официанта, направился прямиком к стойке, за которой обложилась бумажками легковесного вида девица с не к месту светлыми волосами. Чем-то она напоминала Сиршу, но была много спокойней, от неё отдавало какой-то прохладцей. Летом это приятно. Зимой, пожалуй, будет так себе. Но зимой она, конечно, свалит в Хогвартс - на вид ей не больше шестнадцати.
- Чем могу помочь, мистер?.. - девица улыбнулась, делаясь похожей на мятный леденец, и отодвинула свои бумажки, - Том отошел, но быть может, я могу принять ваш заказ?
Эйдан бросил безучастный взгляд на пестреющие на листах колонки цифр и флегматично шевельнул бровью, поднимая глаза на девушку.
Лет пять назад он бы, конечно, заметил вслух, что терпеть не может бухгалтерию, что хорошенькой мисс не пристало копаться в цифрах, что мисс правда хорошенькая, напоминает его сестру, и где же мисс учится, в Хаффлпаффе, надеюсь?
Но теперь он просто кивнул и, помедлив, добавил:
- Мне бы, мисс, пожрать чего поплотней мятного леденца, - и изобразил улыбку записного головореза, - И пинту Ольстерского стаута, мисс, - вон туда, - Эйдан махнул рукой в направлении излюбленного стола в самом тёмном углу и, отвалившись от стойки точно старая набухшая пиявка, отправился к нему своей фирменной морской походкой, избавиться от которой пока что не смог - да и не стремился.